Путь Силы [СИ] - Михаил Катюричев

Колонна движется неторопливо, давая возможность всем насмотреться на властителя и его верных слуг. Впереди сам барон в своем черном доспехе. Пурпурный плащ укрывает плечи. Гордая осанка и величественно-строгое выражение лица. Отец народа. Строгий, но справедливый. Справа сверкает начищенной броней воевода. По части величественности до фрайхера, конечно, не дотягивает, но все равно выглядит внушительно. Слева я. Весь из себя черный и хмурый. Не люблю пафоса. И ведь чувствую, что народ радуется вполне искренне, но все равно не покидает ощущение фальши. На моей далекой родине давно уже разучились радоваться вот так — искренне, взахлеб, по самому незначительному поводу. Да просто новому дню. Так что злюсь я больше на себя и свою зависть, оттого и язвлю больше обычного и пугаю детей одним выражением лица. Хотя нет, это я наговариваю. Но ни одна из хохотушек, что увешивают солдат цветами, так и не решилась подойти. Ладно, будем считать, что темному магу цветы по статусу не положены. За нашей тройкой ровными рядами следуют герои битвы за Медовую. Шон удостоен чести нести знамя Хольца. Пытается сделать столь же одухотворенное выражение лица как у барона, но помимо воли расплывается в улыбке и косится на наиболее симпатичных девушек — оценили героя? Все бойцы в парадной форме, с лучшим оружием. У некоторых даже уздечки на лошадях украшены серебряными пластинками и прочими финтифлюшками. Красавцы! Глаз не отвести. За ними остальные бойцы, видимо, для солидности. Им тоже достается толика внимания, но ребята Шона сегодня вне конкуренции!

В храме сначала жрец проводит ритуал над телами погибших, прося благословения Райторна. Клинки взмывают вверх в безмолвном салюте. Звенящая тишина красноречивее любых слов, аж слезы на глаза наворачиваются. Вру, конечно — я уже и не помню, когда последний раз плакал, но все равно торжественность момента цепляет за душу. После этого начинается благодарственная служба в ходе которой барон жертвует храму некоторую сумму, произносятся молитвы, поются гимны и все такое прочее. Приношение самому богу — оружие побежденных. Не все, конечно. Там всего пара мечей хоть чего-то стоила. Вот самый богатый из них и преподнесли покровителю воинов. После окончания службы барон произнес на площади хвалебную речь в честь победителей и под ликующие крики толпы насадил на кол голову вражеского мага. А я все гадал — куда же она делась?

В общем, получилось очень ярко, торжественно, хоть и, на мой взгляд, слишком пафосно. Такие времена, такие нравы.

Глава 8

— А ну стоять!

Тарина замерла, и только через секунду поняла, что голос доносится из-за двери.

— Ниакрис Кат, извольте объяснить, где Вы умудрились так испачкать и порвать платье?

Стоило бы, наверное, подождать, но любопытство пересилило. Тихонько приоткрыв дверь, баронесса скользнула внутрь. Сидящий в кресле маг, не поворачивая головы, жестом велел: «Подожди!». И у Тарины даже мысли не мелькнуло о недопустимости подобного обращения. Уж слишком молодой маг сейчас напоминал отца. Замершая под его взглядом Ниа вообще не заметила появления в комнате нового человека. Она что-то лепетала, пытаясь оправдаться.

— Итак, — голос мэтра не предвещал ничего хорошего, — вы не только покинули замок без разрешения, порвали и испачкали платье, но и пытаетесь мне нагло врать. Я удвою ваше наказание. Кроме того, вы собственноручно выстираете и заштопаете одежду. И аккуратно заштопаете, а не как в прошлый раз! А теперь принесите ремень.

Действительно, вылитый отец. Сколько раз юная баронесса так же стояла перед отцом, опустив голову. И примерно с таким же результатом.

Когда экзекуция была окончена, и всхлипывающая Ниа скрылась в своей комнате, маг развернулся к гостье.

— Вы что-то хотели леди? — голос отнюдь не потеплел.

— Вы не слишком строги с девочкой?

— Это мое дело, вы не находите?

— Да, конечно, — спорить с магом в дурном настроении Тарина не собиралась. Да и не так уж он строг, если подумать. Девушка еле сдержала улыбку, вспомнив, как застала грозного убийцу магов ползающим по полу и играющим с дочкой в куклы.

— Я, собственно, хотела согласовать некоторые вопросы обучения Ниакрис, — продолжила она, — и еще Вальд Горн просил вас зайти. Он сказал, что броня готова.

— Да, конечно, — маг сразу погрустнел.

Броню мне навязал господин фрайхер после того боя за Медовую. И оформил все в виде подарка за первую реальную битву, так что не отвертишься. После долгих споров с кузнецом и Шоном в качестве эксперта мы сошлись на доспехе вроде легкой бригантины. Толстая кожаная куртка до середины бедра с подстежкой, и нашитыми металлическими пластинами. Плюс усиленное бронирование плеч и армированный стоячий воротник защищающий горло и нижнюю часть лица. Рукава сделали так, чтобы они не мешали пользоваться скрытыми в наручах кинжалами. Двигаться в доспехе, весящем килограмм шесть-восемь, было неудобно, хотя что зря грешить — подогнана броня великолепно. Теперь вот таскаю, снимая только на ночь. Чтобы привыкнуть. И усиленно тренируюсь с бойцами дружины. В общем, скучать не приходится. Да и барон про меня не забывает. Теперь вот послал в Нижнюю. Говорят, тамошний трактирщик балуется контрабандой. В принципе, это не страшно — кто из нас без греха? Но херр Тул забывает делиться с хозяином домена, а это уже нехорошо.

— Уважаемый, мы беседуем уже полтайса, а вы все никак не можете понять, что лгать бесполезно, — тяжело вздыхаю, — я ведь просто могу вывернуть ваши мозги наизнанку и узнать, что, когда и сколько.

— Мэтр, ну поймите же и вы меня, нет у меня денег, нет! — трактирщик чуть не плачет. Хороший актер, — я и так еле концы с концами свожу. Семью кормить нечем! Семеро по лавкам, дети малые!

— Быть может, сократить их количество? — уговоры мне надоели.

Тул осекается, проследив за моим взглядом. У двери в жилую часть дома стоит малыш лет двух-трех и глазеет на нас, засунув палец в рот.

— Милый ребенок, — как кстати появился! Если уж и эта угроза не сломает его упертость…

Но первым сломался не Тул. Высверк опасности сзади. Уйти в сторону и ударить навстречу. Только потом обернуться. Черт! Женщина средних лет медленно оседает на пол. За занавеской пряталась, там печка, кажется. Прах и пепел! Неудачно-то как! Она, конечно, убить меня пыталась, но все равно жалко. А вот показывать этого нельзя. Черные маги жалости не знают. Возвращаю на лицо все то же скучающее выражение и оборачиваюсь к трактирщику:

— Продолжим. Итак, уважаемый, вы утверждаете, что контрабандой не занимаетесь и налоги от фрайхера не утаиваете?